Неточные совпадения
«Я вас не держу, — мог сказать он. — Вы можете итти куда хотите. Вы не хотели разводиться с вашим мужем, вероятно, чтобы
вернуться к нему.
Вернитесь. Если вам нужны деньги, я
дам вам. Сколько нужно вам рублей?»
Ответа не было, кроме того общего ответа, который
дает жизнь на все самые сложные и неразрешимые вопросы. Ответ этот: надо жить потребностями дня, то есть забыться. Забыться сном уже нельзя, по крайней мере, до ночи, нельзя уже
вернуться к той музыке, которую пели графинчики-женщины; стало быть, надо забыться сном жизни.
Грэй
дал еще денег. Музыканты ушли. Тогда он зашел в комиссионную контору и
дал тайное поручение за крупную сумму — выполнить срочно, в течение шести дней. В то время, как Грэй
вернулся на свой корабль, агент конторы уже садился на пароход.
К вечеру привезли шелк; пять парусников, нанятых Грэем, поместились с матросами; еще не
вернулся Летика и не прибыли музыканты; в ожидании их Грэй отправился потолковать с Пантеном.
Рожков и Ноздрин молчали. Не
давая им опомниться, я быстро пошел назад по лыжнице. Оба они сняли лямки с плеч и пошли следом за мной. Отойдя немного, я дождался их и объяснил, почему необходимо
вернуться назад. До Вознесенского нам сегодня не дойти, дров в этих местах нет и, значит, остается один выход — итти назад
к лесу.
Не оплакивай ты меня живую, словно мертвую: может, бог
даст, я и
вернусь к тебе».
Притом все
дамы были за Нину Леонтьевну и тоже изъявили желание
вернуться к покинутым домашним очагам, причем даже не трудились подыскать мало-мальски подходящих предлогов для такого коллективного протеста.
Положение
дам получилось довольно некрасивое, но им больше ничего не оставалось, как только выдержать характер до конца. Пароход
вернулся через три часа, и все
дамы, простившись с Евгением Константинычем, отправились
к пристани.
Наконец он повторил мне несколько раз, что какая бы ни была воля бога для будущего, но что его теперь занимает только мысль о выкупе семейства; что он умоляет меня, во имя бога, помочь ему и позволить ему
вернуться в окрестности Чечни, где бы он, через посредство и с дозволения наших начальников, мог иметь сношения с своим семейством, постоянные известия о его настоящем положении и о средствах освободить его; что многие лица и даже некоторые наибы в этой части неприятельской страны более или менее привязаны
к нему; что во всем этом населении, уже покоренном русскими или нейтральном, ему легко будет иметь, с нашей помощью, сношения, очень полезные для достижения цели, преследовавшей его днем и ночью, исполнение которой так его успокоит и
даст ему возможность действовать для нашей пользы и заслужить наше доверие.
Саша ушел после обеда и не
вернулся к назначенному времени,
к семи часам. Коковкина обеспокоилась: не
дай бог, попадется кому из учителей на улице в непоказанное время. Накажут, да и ей неловко. У нее всегда жили мальчики скромные, по ночам не шатались. Коковкина пошла искать Сашу. Известно, куда же, как не
к Рутиловым.
«Да, — думал Оленин, возвращаясь домой, — стоило бы мне немного
дать себе поводья, я бы мог безумно влюбиться в эту казачку». Он лег спать с этими мыслями, но думал, что всё это пройдет, и он
вернется к старой жизни.
После обеда Литвинов проводил обеих
дам в их комнату и, постояв немного у окна и насупившись, внезапно объявил, что должен отлучиться на короткое время по делу, но
вернется к вечеру непременно.
Вернувшись в Елизаветград, я на вечере у полковника Мельцера узнал, что Романовы
дали слово Соловьеву отдать за него дочь ‹…›…никакая школа жизни не может сравниться с военного службой, требующей одновременно строжайшей дисциплины, величайшей гибкости и твердости хорошего стального клинка в сношениях с равными и привычку
к мгновенному достижению цели кратчайшим путем.
Я взяла эту пачку машинально, я взяла бы все, что бы он мне ни
дал, и,
вернувшись к себе в комнату, долго проплакала, сидя на своей постели.
Она с решительным лицом, а я, пожимая плечами и стараясь насмешливо улыбаться,
вернулись в гостиную. Здесь уже были новые гости: какая-то пожилая
дама и молодой человек в очках. Не здороваясь с новыми и не прощаясь со старыми, я пошел
к себе.
Трудно сказать, был ли служивый убежден Прошкиной аргументацией, но так как дело все равно было потеряно, то он, не теряя слов на возражения,
вернулся к прежнему месту. Прошка последовал за
дам и, настроенный в эту ночь необычайно грустно, возобновил малодушные жалобы…
Мужик подъехал
к лавке, купил овса и поехал домой. Когда приехал домой,
дал лошади овса. Лошадь стала есть и думает: «Какие люди глупые! Только любят над нами умничать, а ума у них меньше нашего. О чем он хлопотал? Куда-то ездил и гонял меня. Сколько мы ни ездили, а
вернулись же домой. Лучше бы с самого начала оставаться нам с ним дома; он бы сидел на печи, а я бы ела овес».
К вечеру «преданный малый» привез его в гостиницу des Trois Monarques — а в ночь его не стало. Вязовнин отправился в тот край, откуда еще не возвращалось ни одного путешественника. Он не пришел в себя до самой смерти и только раза два пролепетал: «Я сейчас
вернусь… это ничего… теперь в деревню…» Русский священник, за которым послал хозяин,
дал обо всем знать в наше посольство — и «несчастный случай с приезжим русским» дня через два уже стоял во всех газетах.
Дав слово вскорости повторить свое посещение, гости наконец удалились; приветливые взоры Эмеренции сопровождали их до самой столовой, а Калимон Иваныч вышел даже в переднюю и, посмотрев, как проворный слуга Бориса Андреича закутал господ в шубы, навязал им шарфы и натянул на их ноги теплые сапоги,
вернулся в свой кабинет и немедленно заснул, между тем как Поленька, пристыженная своею матерью, ушла
к себе наверх, а две безмолвные женские личности, одна в чепце, другая в темном платочке, поздравляли Эмеренцию с новой победой.
— Привыкли мы
к Саше, — говорит хозяйка,
давая ребенку соску. — Закричит днем или ночью, и на сердце иначе станет, словно и изба у нас другая. А вот, не ровен час,
вернется та и возьмет от нас…
Надя Зеленина,
вернувшись с мамой из театра, где
давали «Евгения Онегина», и придя
к себе в комнату, быстро сбросила платье, распустила косу и в одной юбке и в белой кофточке поскорее села за стол, чтобы написать такое письмо, как Татьяна.
Я взял его под руку и привел
к дому Бутунгари. Когда Гусев успокоился, я снова вышел на берег реки и долго сидел на опрокинутой вверх дном лодке. Сырость, проникшая под складки одежды,
давала себя чувствовать. Я
вернулся домой и лег на кан, но сон бежал от моих глаз. Меня беспокоило душевное состояние Гусева. Я решил как следует одеть его в Императорской гавани и на пароходе отправить во Владивосток.
Ягич в третий раз вошел в спальню, нагнулся
к жене, перекрестил ее,
дал ей поцеловать свою руку (женщины, которые его любили, целовали ему руку, и он привык
к этому) и сказал, что
вернется к обеду. И вышел.
После обеда приезжали две богатые
дамы, помещицы, которые сидели часа полтора молча, с вытянутыми физиономиями; приходил по делу архимандрит, молчаливый и глуховатый. А там зазвонили
к вечерне, солнце опустилось за лесом, и день прошел.
Вернувшись из церкви, преосвященный торопливо помолился, лег в постель, укрылся потеплей.
— Николай Никанорыч! брат вас просит
к себе, — сказала она и заглянула. — Вы
вернулись, Василий Иваныч, а мне никто не доложит… Где же ваши
дамы?
Через несколько дней с меня моя мадридская"прострация"окончательно слетела. Я вошел в норму правильной гигиенической жизни с огромными прогулками и с умеренной умственной работой. От политики я еще не мог отстать и получал несколько газет, в том числе и две испанских; но как газетный сотрудник я мог себе
дать отдых, привести в порядок мои заметки, из которых позднее сделал несколько этюдов,
вернулся и
к беллетристике.
Только что я
вернулся в Петербург, как надо было приступить
к разучиванию"Ребенка". Но тут опять Петербург сулил мне совсем не то, что
дала Москва.
В зале очень свежо. Тася
вернулась к себе, накинула на плечи короткое темное пальтецо и начала ходить около пианино. Из передней раздалось сопенье мальчика. Мать спит после приема морфия. Не надо ей
давать его, а как откажешь? Еще месяц, и это превратится в страсть вроде запоя… Такие случаи бывают… И доктор ей намекал… Все равно умирать…
— Кроме того, ты должен
дать честное слово, что не будешь горячиться и преследовать ее после свидания, если оно не приведет
к желанному результату и если она не пожелает
к тебе
вернуться… Вот все ее условия.
Но правы были большевики, когда они отменили наименование социал-демократов и
дали себе имя коммунистов, т. е.
вернулись к «Коммунистическому манифесту».
Боль не
давала ему покоя. Он, через силу, докончил свое умывание и
вернулся к постели хромая.
А
вернувшись домой, снова, хворостинка за хворостинкой, принялся восстановлять свой разрушенный муравейник: наблюдал, как доили коров, сам расчесал угрюмой Насте длинные жесткие волосы и, несмотря на поздний час, поехал за десять верст
к земскому врачу посоветоваться о болезни жены. И доктор
дал ему пузырек с каплями.
«Надо бы
к ветеринару отвезти, а мне завтра некогда. Ну, да так пройдет», — думал Владимир Михайлович и забыл о собаке, мечтая о том счастье, какое может
дать ему красивая девушка. Весь следующий день его не было дома, а когда он
вернулся, рука его долго шарила, ища звонка, а найдя, долго недоумевала, что делать с этой деревяшкой.
— Просит подкрепления? — с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделал два шага, остановился,
вернулся назад и подозвал Бертье. — Надо
дать резервы, — сказал он, слегка разводя руками. — Кого послать туда, как вы думаете? — обратился он
к Бертье,
к этому oison que j’ai fait aigle, [гусенку, которого я сделал орлом,] как он впоследствии называл его.